Ночь в музее террора: Будапешт

«Ночь в музее» — проект, призванный популяризировать искусство. Но есть музеи, в которых ночь, тьма и беспросветность не заканчиваются никогда. Такие «культурные объекты» начали один за другим появляться после распада Советского Союза в бывших республиках и странах соцлагеря; их главная цель — рассказать свою версию «исторической правды», где СССР — это «оккупант».

Как и обещал портал RuBaltic.Ru, наши виртуальные музейные экскурсии выходят за пределы Прибалтики и охватывают другие страны, ранее принадлежавшие к так называемому «соцлагерю». На очереди у нас Дом террора в Будапеште. Он сравнительно молод: первый раз его двери открылись в 2002 году при премьер-министре Викторе Орбане, всячески подержавшем эту инициативу.

Сразу с порога бросаются в глаза черты, напоминающие о последнем описанном нами музее в Вильнюсе. Венгерская выставка также располагается в бывшем здании КГБ, где в военные годы размещалось гестапо. Даже само здание похоже по стилю и монументальности форм на литовского собрата: и то, и другое относятся к неоренессансу, но если литовцы оставили внешний вид здания нетронутым, не считая высеченных на камнях имен, то здесь — чтобы видно было всем и издалека — буквы украсили внушительный черный карниз по периметру здания.

И буквы эти отнюдь не имена погибших — они складываются в слово «террор», как льдинки в слово «вечность»: так же впечатляюще и грандиозно.

Слово это, особенно заметное на фоне светлого южного неба, а в солнечную погоду отбрасывающее фигурную инфернальную тень на стены и тротуар, повторено дважды: по одному на каждую из центральных улиц. А чтобы точно никто не ошибся, какой именно террор имеется в виду, по центру, на самом изгибе фасада и, соответственно, карниза, красуются рядышком стилизованная свастика и знакомая нам всем с детства пятиконечная звезда.

Действительно, что мелочиться! Подобное сопоставление символики красуется и на спаренных паровозах в Таллине, но для того, чтобы их увидеть, нужно зайти внутрь. Венгры же пошли дальше и разместили «краткое содержание» на всеобщем обозрении в центре города — и плевать, как оно сочетается с полуторавековыми стенами.

С литовским это заведение роднит и платный вход — то ли спонсоров у Дома террора не нашлось, то ли ответственные за идеологическую направленность посчитали, что к информации, оплаченной «кровными» из кармана, люди будут относиться более серьезно и доверчиво. Тем не менее сие «культурное пространство» входит в большинство современных путеводителей как одна из основных достопримечательностей и вообще объект must see.

Интересный момент: даже в Лувре можно фотографировать. Отдельный вопрос, сколько за это придется заплатить, но само клацание затвором фотоаппарата не под запретом. В отличие от Дома террора. Здесь это категорически не приветствуется, причем без объяснения причин.

Книга отзывов хранит различные вариации на тему моральной тяжести от просмотра экспозиции и пропавшего в связи с этим желания фотографировать, но, думается, причина запрета вовсе не в трогательной заботе о психологическом комфорте узревших фотографии. Против этого говорит вся атмосфера музея, изо всех сил этот комфорт нарушающая. Но давайте по порядку. Если вы думаете, что пришла пора войти внутрь, то не спешите: еще рано. Мы еще не осмотрели инсталляцию из цепей, подписанную не иначе как «железный занавес».

И вот наконец мы входим. Едва переступив порог, посетитель оказывается во власти музыкального сопровождения, нагнетающего атмосферу и создающего определенный настрой. Закрепить его помогает встреча с танком Т‑54 — как со всесокрушающей железной силой, перед которой, видимо, необходимо почувствовать свое ничтожество. Эффект усиливают своеобразные «фотообои», состоящие из сотен лиц жертв режимов — всех подряд, без разделения на периоды и страны-«агрессоры».

Миновав танк, зритель упирается в практически обелиск из двух частей — и тут снова вспоминаются эстонские паровозы. В обрамлении колонн до потолка высится двухчастная красно-черная композиция всё с теми же символами, у подножия которой горят лампадки, а в центре этаким диссонансом висит венок с лентами. Красно-черное оформление прослеживается и далее, когда требуется обозначить одних или вторых «террористов». Черный здесь символизирует нацистов (хотя их, если по уму, следовало бы обозначить коричневым), а красные — они и в Венгрии красные, пояснения излишни.

И снова из музея в музей кочует этакая «уравниловка»: обе идеологии подаются через знак равенства, как две половинки одного яблока раздора или одной странной медали. Несмотря на то что даже даты, указанные на стендах самого музея, говорят совершенно об ином. Если прибалтийцы отвели германским захватчикам хотя бы несколько лет, то здесь мы видим иную длительность немецкой оккупации: с 1944‑го по 1945 год. А с 45‑го по 1991‑й длилась, соответственно, «оккупация» советская.

Как и прочие создатели таких музеев, освещающие лишь то, что выгодно продемонстрировать народу, венгерские деятели старательно обходят молчанием промежуток с 1939‑го по 1944 год, — видимо, правдивый рассказ об этом периоде и действиях самой Венгрии в те времена не вписывается в культивируемую парадигму.

Есть зал и со «сравнительным анализом» двух режимов, размещенным, конечно же, на красном и черном фоне на противоположных стенах. С одной стороны — Сталин, с другой — Гитлер, с одной — советские военные парады, с другой — марширующие фашисты, с одной — колхозная страда, с другой — концлагерная. Словно в детских журналах под картинками с Бабой-ягой — найди, как говорится, десять отличий. Но после энного музея к такому демагогическому подходу постепенно начинаешь привыкать и желание тут же, не сходя с места, что-то объяснить и доказать притихает — медики это состояние, кажется, именуют толерантностью.

Вообще не чувствуется, чтобы музей нуждался в средствах: всё сделано добротно, на хорошем техническом и инженерном уровне, есть немало интересных дизайнерских решений.

Как вам, например, понравилось бы в прямом смысле слова наступать на Москву? Не так, как делали все от татаро-монголов до того же Шикльгрубера, а прямо кедами или сапогами — чтобы почувствовать себя завоевателем в полной мере?

Что за шутки, спросите вы? Все вопросы к венграм, потому что желающая потешить чувство собственной важности публика вполне может пройтись не только по Москве, но и по другим российским — а некогда советским — городам в одном из залов, ибо пол в нём представляет собой подробную карту Советского Союза.

Если до этого мы находили много параллелей с уже описанными нами ранее музеями, то нельзя не отметить и весомое отличие: немалое количество поясняющих материалов не дублируется не то что по-русски, но даже по-английски, что вообще более чем странно в современных реалиях.

Например, догадаться, что стена из неких белых брусков с надписями, свидетельствующими на венгерском, что это один килограмм чего-то, символизирует сало, без обращения ко всемогущему интернету совершенно невозможно.

Пространные и отвлеченные пояснения на английском об исторической обстановке в Венгрии на какой-то определенный период можно получить в каждом зале на листочке формата А4, но мало кто сподобится читать страницы мелкого шрифта, притулившись к той же стеночке из «сала». Остается либо догадываться по смыслу, что не всегда возможно, как мы уже убедились, либо учить венгерский.

Хорошо хоть многочисленные видеоматериалы по большей части имеют английские субтитры, а то образ пресловутого железного занавеса и так слишком часто начинает вставать перед глазами.

Ну и конечно же, все самые душераздирающие впечатления можно получить в подвальных помещениях музея, где, как и в Вильнюсе, когда-то располагалась тюрьма. Здесь всё тот же стандартный набор: камеры, допросные, комнаты персонала… Гнетущая обстановка дополняется соответствующими описаниями зверств гэбистов, которые смакуются явно с каким-то садомазохистским рвением. Всё те же «страшилки не для слабонервных» о вечно горящем свете, намеренно отключаемой вентиляции, побоях и лишении сна, дополненные, правда, такими изысками, как целование крестов под напряжением для служителей культа.

В целом, как мы уже оговорились, картина, к сожалению, привычная, не раз и не два виденная — не лишенная некоторых отличительных черт, но вполне стандартная. Такое впечатление, что подобные музеи в 1990‑х — начале 2000‑х клепались под копирку или клонировались, как та овечка Долли. Но на местных и интуристов производит ожидаемое впечатление. Что касается книги отзывов, то русских посетителей видно сразу — благодаря не только кириллице, но также краткости и безапелляционности.

Подписывайтесь на Балтологию в Telegram и присоединяйтесь к нам в Facebook!

«Дом террора» в Будапеште

Была ли Венгрия только жертвой Гитлера и Сталина?

Почему историки спорят об экспозиции «Дома террора» в Будапеште – музея, призванного увековечить память жертв диктатур 20 века?

Музей памяти жертв диктатур 20 столетия открылся в прошлом месяце в Будапеште на улице Андраши, 60. Свое название – “Дом террора” – он получил задолго до открытия музея. В этом здании находилась штаб-квартира венгерской нацистской партии “Скрещенные стрелы”. А после войны – венгерская госбезопасность. На выставке побывал берлинский историк Ханс-Херманн Хертле (Hans-Hermann Hertle).

– Улица Андраши, носившая, как это водилось в Восточной Европе, и имя Сталина – один из самых красивых бульваров Будапешта, связывающих центр Пешта с площадью героев. На неё выходят посольские виллы, всемирно известная будапештская опера, построенная в 1884 году. А за четыре года до здания оперы, в 1880 году, было выстроено и это здание. Поначалу здесь был просто жилой дом, а с 1937 оно перешло в распоряжение фашистского движения Венгрии, а с 1944 года подвальные помещения его превратились в камеры пыток “Скрещенных стрел”. После прихода Красной армии и возвращения из московского изгнания венгерских коммунистов здание перешло в руки сначала политической полиции, а потом – венгерской госбезопасности АВХ.

Из воспоминаний Дьёрдя Ходоша.

«Для меня не было большой неожиданностью, когда 6 июля 1949 года в час ночи за мной пришли и отвезли на Андраши, 60. Люди в гражданской одежде передали меня людям в военной форме, те отвели в подвал. Дверь в одну из камер открыта. В бетонный пол вмурована скамья. Одеяла и матраца нет. Над дверью горит тусклая лампочка, на противоположной стене – забранное решеткой вентиляционное отверстие.»

Воспоминания и размышления Дьердя Ходоша о событиях 1948-1954 годов под названием «Показательные процессы. Сталинские чистки в Восточной Европе» были опубликованы в конце 1980-х по-английски, а короткое время спустя – и на других языках. Русский перевод этой книги доступен в интернете.

Господин Хертле, а кого забирала венгерская госбезопасность после войны?

– Не только ответственных за фашистскую диктатуру. Это были и просто гражданские лица, политики из буржуазных партий, крестьяне и христиане. Всякий, кто так или иначе мешал коммунистической власти, мог попасть на Андраши, 60, чтобы уже оттуда отправиться в лагерь. Поскольку подвалов этого здания не стало хватать для заключенных, постепенно пробивались подвальные стены соседних зданий, за короткий срок сложилась разветвлённая подземная тюремная сеть.

«Неделя проходила за неделей, одежда моя обносилась, обувь от сырости развалилась, опухшие от палочных ударов ноги покрылись какой-то черной грязью. Днем нельзя было сидеть, а спать ночью разрешалось только на спине. Стоило мне повернуться во сне, раздавался рёв надзирателя».

– В порядке выполнения распоряжений из Москвы и, разумеется, в рамках богатой собственной инициативы сотрудники госбезопасности выбивали признания для показательных процессов, которые с 1949 года по одному сценарию прокатились по всей Восточной Европе.

Революция пожирала своих детей. Многие коммунисты были убиты, тысячи – арестованы и сумели выжить. Дьёрдь Ходош был отпущен на свободу в 1953, после смерти Сталина, а в 1954 и реабилитрован. После подавления восстания 1956 года Ходош эмигрировал на Запад.

Одновременно, в 1956, госбезопасность “отпустила” и сам дом на улице Андраши. Здесь находились какие-то учреждения, подвалы, клуб венгерского комсомола, подвалы привели, так сказать, в порядок. А в 1991 году, после первых свободных выборов, на фасаде дома появилась мемориальная доска, напоминавшая о совершенных в этом здании преступлениях. На какое-то время о доме этом забыли, но с конца 1990-х годов идея создания музея ожила. Почему? И кому принадлежала идея устроить здесь музей?

– Это была идея Йозефа Зайера, председателя фракции младодемократов (Фидес) в венгерском парламенте. После того, как посткоммунистическое правительство Дюлы Хорна уступило власть консервативно-либеральной коалиции во главе с премьер-министром Виктором Орбаном, возникли предпосылки и для создания музея. Правительство Орбана учредило “Фонд для изучения центрально- и восточноевропейской социальной истории”, и этот фонд в 2000 году купил здание.

За последние годы в странах Восточной Европы было многое сделано для того, чтобы восстановить в памяти людей не только отдельные имена, но и значительные для истории этих стран события. Собственно, они никуда из памяти и не уходили.

– Да, около 700 тысяч венгров (включая военнопленных) были сначала интернированы, а потом отправились в телячьих вагонах в советские лагеря. Около половины – 300 тысяч человек – никогда больше не вернулись на родину. Средствами мультимедийной инсталляции посетителю будапештского музея дают понять, что могли чувствовать высылаемые. Довольно подробно освещена и повседневность советских советников, работа пропагандистского аппарата и юстиции начала 50-х. Воспроизведены помещения для допросов, восстановлены и подвальные камеры. Все эти скучные помещения похожи друг на друга как близнецы – тюрьмы штази в Потсдаме и Хоэншёнхаузене, в Вильнюсе и Будапеште. Задача всюду ставилась одна – физически и психически сломать заключенных. Банальность зла трудно выразить какими-то художественными средствами. Смертные приговоры можно прочитать на мониторах, а у самого выхода из музея висят двести портретов – это руководящие кадры госбезопасности и те, кто пытал заключенных в тюрьме.

На открытие музея, о котором рассказывал Ханс-Херман Хертле, состоявшееся накануне “Дня поминовения жертв коммунистической диктатуры”, собралась 100-тысячная толпа. Со свечами и национальными флагами в руках, многие – со слезами на глазах.

– Премьер-министр Виктор Орбан почтил память жертв обеих диктатур и счел своим долгом напомнить, что оба режима были навязаны стране извне. В 1989/1990 годах демократические движения и партии были едины в мнении , что в Венгрии никто не будет мстить за прошлое, сводить счеты. Но не будет и умалчиваний о том, что было совершено. Создание музея, по словам Орбана, и должно стать достойным способом сохранения памяти о жертвах обеих диктатур.

Словосочетание “жертвы двух диктатур” требует, конечно, пояснений. Имеются в виду, очевидно, не только и не столько люди, пострадавшие от обеих диктатур – такие есть, таких много, о некоторых из них мы рассказывали и будем рассказывать впредь в нашем радиожурнале. Речь идет о другом: преступления, совершенные от имени двух идеологий – национал-социалистической и коммунистической, в Будапеште символизируются одним зданием. Вот почему вопрос о содержании понятия жертвы двух диктатур возникает сам собой.

– Выставка построена по хронологическому принципу. Во внутреннем дворе посетителя встречает монументальный танк – символ 20 века. Первые три из тридцати выставочных помещений охватывают период «Скрещенных стрел». Масштабы фашистского террора, жертвой которого пали сотни тысяч венгерских евреев, могут быть показаны при такой экспозиции лишь эскизно.

Эта пропорция – двадцать семь залов отведены преступлениям советской эпохи и только три зала – преступлениям эпохи национал-социализма – кажется не совсем удачной не только Хансу-Херманну Хертле.

Британский историк Марк Питтауэй приступил к диссертации по социальной истории Венгрии середины 20-го века в начале 1990-х годов. 4 года Марк Питтауэй (Mark Pittaway) работал в архивах венгерской госбезопасности, компартии и профсоюзов. Кроме того, опросил множество свидетелей.

– Я полагаю, «Дом Террора», открывшийся в феврале, это один из самых интересных исторических проектов в Восточной Европе, знакомящих широкую публику с общественной историей этого региона. Наибольшую озабоченность вызывает у меня истолкование исторических событий. Прежде всего, эта выставка уравнивает преступления нацизма и советской диктатуры, размывает границу между ними. А для того, чтобы сделать это на венгерском материале, нужно серьезно исказить имеющиеся данные. Конечно, можно сказать, что Венгрия попала под полный контроль нацистов только в октябре 1944 года, в результате путча «Скрещенных стрел». Но как можно пренебречь совершенными до этой даты преступлениями? И я говорю не только о депортации евреев в Освенцим, но и о политическом климате межвоенного времени, который, собственно, и подготовила эту страну к холокосту. Антисемитское законодательство 1920, 1938 и 1941 годов даже не обсуждается в экспозиции.

А что еще, господин Питтауэй, опущено, по Вашему мнению, в экспозиции?

– Вторая вещь, о которой можно говорить как о передергивании, и добровольное участие Венгрии во Второй мировой войне на стороне национал-социалистической Германии. Правительство Венгрии пошло на сговор с Гитлером ради возвращения территорий, утраченных в ходе развала Австро-Венгрии. И тут я вижу совпадение двух тенденций – попытка политической реабилитации венгерского межвоенного режима в целом и его антисемитской политики в частности.

Мне приходилось слышать мнение, что это не совсем музей, но место встречи с историей как психологической реальностью.

– Да, Дом террора – это не традиционный музей, он организован по образцу пост-модернистских музеев Британии и США. Его можно даже назвать лабораторией вчувствования. Директор «Дома Террора» Марион Шмидт обмолвилась как-то, что музей должен не документировать историю, но дать посетителю почувствовать и потрогать, так сказать, материю террора. Главная задача музея поэтому – не предъявление экспонатов, а обеспечить непосредственное визуальное обращение к эмоциям.

Давайте вернемся к словам премьер-министра Венгрии Орбана. В сущности, по его мнению, жертвой двух диктатур была сама Венгрия. Может быть, в целях политической мобилизации проповедь собственной исторической невинности становится обычной вещью?

– Вы знаете, мне бы хотелось сказать тут о некоей форме западной интерпретации истории в целом, согласно которой тоталитарная природа национал-социализма и советской диктатуры, которая, если угодно, обеспечила этот проект международной легитимацией. Но я думаю, что именно этот опыт уравнивания советского режима и национал-социализма на примере, так сказать, символического архитектурного объекта, лучше всего показывает, в чем состоит кардинальная ошибочность такого подхода. Я думаю, происходит утрата принципиального качественного различения событий. Речь идет не о том, что советский режим лучше нацистского или наоборот. Легко сказать: и при том, и при другом режиме люди страдали, и всё. Да, люди страдали от обоих режимов, но это были различные типы диктатур, и пострадали люди от обеих этих диктатур по-разному.

Тут получился парадокс: при первых правительствах, которые были у власти в Венгрии непосредственно после распада Восточного блока – и при правом Йожефа Анталла и Петера Боросса, и при пост-коммунистическом Дюлы Хорна, Венгрия совершила выдающийся скачок, открыв все свои архивы венгерским и иностранным ученым. Цель была – прекратить мифологизацию собственной истории, в который были повинны и левые, и правые. В 1997 году мне казалось, что новое поколение венгерских историков покажет путь и иностранным ученым. Но что сделало после прихода к власти правительство Орбана? Оно снова политизировало историю, сосредоточив всё финансирование на институте, пропагандирующем, так сказать, одну историческую картину. Директором института стала советница премьера Мария Шмидт, которая занялась спасением репутации Венгерского правительства с 1919 по 1944 год. Для этого нужно было начать ревизию Холокоста и коллаборационизма Венгрии с нацистской Германией и настойчиво пробивать мысль об «иноземной» природе сталинистской диктатуры 1950-х годов, делая вид, что товарища Яноша Кадара никогда не было на свете.

Итоги спору, который завязался между историками сначала в интернете, а теперь вот и в нашем радиожурнале, подводить, конечно, еще рано. Я благодарю моих собеседников немецкого историка Ханса-Хермана Хертле и британского историка Марка Питтауэя за участие в передаче.

В начале 1990-х годов всё казалось доступнее и проще. Открой все архивы, покажи всю правду – и будешь молодец. Оказывается, этого мало. Есть историки-химики и историки-алхимики, историки-политики и историки-аналитики. Интересно, какой путь изберёт будапештский «Дом террора».

Дом террора в Будапеште — самый мрачный музей города, в который точно не стоит идти с детьми

Музей Воеводины в Нови Саде — выставка военной техники и немного истории

Площадь Свободы в Нови Саде — главная туристическая площадь города

В Будапеште много красивых зданий, но дом террора в Будапеште красивым назвать сложно. Здание изначально производит зловещее впечатление тенью, которое отбрасывает слово «Terror». Что это за музей и насколько трагические события в нем происходили – читайте ниже.

1. Краткая историческая справка

Дом был построен еще в 1880 году по проекту архитектора Адольфа Фести. Первоначально оно принадлежало еврейскому художнику Исааку Перлмуттеру и его семье. Но уже в 1937 году тут появились новые хозяева – венгерские нацисты. Со временем здание превратилось в пыточную для тех, кого местная нацистская партия «Скрещённых стрел» считала врагами. В подвалах были оборудованы карцеры и помещения для пыток.

Далее, в 1945 году, после прихода к власти коммунистов, ситуация изменилась – но на назначение дома это не повлияло. В Венгрии было создано управление государственной безопасности. Его глава, Петер Габор, потребовал выделить для своего ведомства именно этот объект. Теперь тут пытали неугодных новому режиму людей. По статистике, досье было заведено на 10% населения страны, включая стариков и детей.

Конец этим зверствам положен лишь в 1956 году, во время восстания. Управление было расформировано в рамках реформ, направленных на смягчение режима. Постройку отдали под размещение разнообразных организаций, в частности, местного аналога комсомола.

Внешний вид здания:

Оно было приобретено для музея в декабре 2000 года. До февраля 2002 года проходили строительные работы. В работе над зданием принимали участие архитекторы Янош Шандор и Калман Уйсзаши. А тематическую музыку, которая используется в некоторых частях экспозиции, написал Акош Ковач.

2. Полезная информация

2.1. Где находится

Точный адрес музея – Budapest, Andrássy út 60, 1062.

Расположение на карте:

2.2. Как добраться

Пешком можно дойти от любой достопримечательности, расположенной по проспекту Андраши, к примеру, от Музея изобразительных искусств или от базилики Святого Иштвана минут за 15-20.

Несколько вариантов, как добраться на общественном транспорте:

До остановки Vörösmarty utca можно доехать на автобусах №105 и №979.
Также можно воспользоваться метро. До станции Vörösmarty utca можно добраться на желтой ветке метро (М1).

В случае с такси можно воспользоваться сервисом BOLT. Просто указываете в приложении, куда нужно ехать и откуда, и спокойно дожидаетесь водителя. Очень удобно!

Автобус Hop-On непосредственно к Дому Террора не подъезжает, но можно выйти на остановке «Октогон». Приобрести билеты можно в туристических киосках и онлайн на сайте getyourguide. Данный вариант интересен тем, что можно увидеть основную часть достопримечательностей города и при этом перемещаться между ними в комфортабельных условиях. Кроме того, каждому пассажиру выдается аудиогид на подходящем языке.

Также посетить Дом Террора можно и в рамках тематической экскурсии о советском прошлом города. Прогулка длительностью в 3 часа позволит узнать гораздо больше о жизни Будапешта при власти коммунистов. Билеты можно приобрести онлайн, стоимость экскурсии 65 долларов.

Также можно принять участие в англоязычной 2-х часовой экскурсии на сигвеях за 53 евро. В числе прочих объектов, можно будет увидеть и Дом Террора.

2.3. Время посещения

Музей открыт ежедневно, кроме понедельника.

Часы работы – с 10 до 18.

2.4. Стоимость

Цена билета составляет 3000 форинтов.

2.5. Официальный сайт

Есть у музея и официальный сайт, доступны версии на венгерском и английском языках.

3. Фотообзор выставки

Делать фото или снимать видео внутри запрещено, поэтому расскажу на словах. Когда едешь в лифте, тебя окружают сотни фотографий людей, замученных местными палачами. На мониторах в залах показывают ролики. Очевидцы рассказывают свою личную историю пребывания в здешних застенках. В общем, совершенно точно, такой музей — не для слабонервных.

В подвальных помещениях можно увидеть камеры, в которых содержались заключенные, а в одной из камер имеется виселица, в другой весь пол залит водой, одна из камер выполнена как карцер шириной в полметра, то есть в нем заключенный мог только стоять, это была одна из форм пыток.

На улице возле здания был размещен ряд стендов. На этом стенде рассказывают о насаждении в Венгрии власти компартии:

Плакаты со знакомыми деталями жизни при коммунистах: демонстрации, прием в пионеры.

Тут все тоже знакомо: пустые прилавки, протесты, и строгие пограничники, патрулирующие госграницу:

Этот объект символизирует пресловутый «железный занавес»:

Тут рассказывают о восстаниях против коммунистов – в Берлине в 1953, Будапеште в 1956 и в Праге в 1969 году, а также о митингах польской «Солидарности» в 1981:

Заглавная надпись плаката гласит: «Накануне чуда»:

А это уже развитие Венгрии после падения тоталитаризма:

Рядом с Домом Террора расположен турецкий культурный центр:

С одной стороны все плакаты на венгерском:

С другой все то же, но на английском:

4. Что еще посмотреть рядом

Недалеко находится площадь Октогон. Её здания выстроены в форме восьмиугольника, что можно назвать довольно оригинальным решением. Место, конечно, на один раз, но взглянуть стоит.

Также стоит пройти на площадь Вёрёшмарти. Здесь находится монумент этому венгерскому поэту, а также здесь частенько проходят разнообразные мероприятия. В период рождественских праздников на площади работает небольшой тематический рынок, на котором можно запастись сувенирами.

Читайте также:

Посольство Чехии: запись на визу

От площади начинается главная туристическая улица города, а именно улица Ваци. Здесь расположена масса магазинов, кафе и ресторанов, так что посетите обязательно, есть что посмотреть. Про улицу я уже рассказывала здесь.

5. Выводы

Место пугающее, притом это не только мой опыт, а и по отзывам других туристов. К минусам могу отнести то, что информация дается только на венгерском и английском языках, поэтому если языками не владеете, то многого просто не поймете.

Вообще, это не совсем традиционный музей, каких-то экспонатов или документов тут практически нет. Главная задача этого музея – создать у посетителей ощущение того ужаса, который творился здесь какие-то 70 лет назад. С детьми тут точно делать нечего.

А Вы были в музее? Какие у Вас остались впечатления? Расскажите в комментариях, интересно сравнить ощущения.

Надеюсь, мой рассказ Вам понравился и Вы захотите своими глазами увидеть этот дом и другие достопримечательности Будапешта.

Если так – сделайте репост, пускай и Ваши друзья и знакомые откроют для себя мир путешествий. Мы еще будем рассказывать о разных интересных уголках мира, потому, чтобы ничего не пропустить, советую подписаться на блог. Тогда Вы всегда будете в курсе актуальной и точной информации. До встречи!

Кстати, если вы только собираетесь в Будапешт, но еще не выбрали отель, то советую посмотреть на сайте поисковике hotellook (там можно найти самые выгодные предложения от 40 систем бронирования) или выбрать отель прямо через эту форму:

А я в Будапеште воспользовалась сервисом airbnb и остановилась в квартире — так оказалось намного дешевле и удобнее. Если тоже хотите выбрать квартиру, а не отель, обязательно воспользуйтесь нашей ссылкой — так вы получите бонус (около 30 евро) и сможете сэкономить уже на первом бронировании.

Дом террора

В самом сердце Будапешта есть место трагическое и неоднозначное, историческое, но спорное – Дом террора. ХХ век принес венграм много бед и страданий, несправедливости и горя. Сначала нацисты подмяли под себя страну, затем ее подавил коммунистический режим. Эти горькие времена в Венгрии не забыли, их помнят и оставляют память о них следующим поколениям, чтобы, памятуя об опыте предков, не допустить больше владычества кровавой системы.

Здание музея террора

Этот четырехэтажный дом на проспекте Андраши был построен в 1880 году архитектором Адольфом Фести, и вряд ли известный мастер мог предположить, что его прекрасное здание в стиле неоренессанса спустя годы будет использовано таким ужасным образом. К середине ХХ века сюда переехала секретная полиция нацистов, именно тогда здесь начали подвергать пыткам и убивать противников фашистской Германии. По окончании войны, когда в Венгрии был установлен коммунистический строй, в доме расположилось Управление госбезопасности, однако, несмотря на то, что сменились люди и политическая ориентация, в застенках Дома террора в Будапеште продолжалось фактически то же, что и во время войны.

В начале тысячелетия здание приобрел Фонд исследований истории с целью создать здесь музей. В течение двух лет дом реконструировали, и, пожалуй, самым заметным и шокирующим его элементом стал козырек с выбитым в зеркальном отражении словом «TERROR», который отбрасывает тень на фасад, увеличивая буквы вдвое. Музей террора в Будапеште открылся в 2002 году.

Постоянная экспозиция

На четырех этажах экскурсовод знакомит посетителей с ужасом, который переживали политзаключенные разных времен:

Подвал. Спустившись на скрипучем лифте в подземелье, можно увидеть камеры, которые остались практически в первоначальном виде, галерею палачей – своеобразную «доску почета», орудия пыток – как ни страшно это звучит в нашем XXI веке.
Цокольный этаж. Центром экспозиции здесь является советский танк Т-54, напоминающий посетителям о том, что они попали не в обычный жилой дом, а в Дом террора.
Первый этаж. Взору пришедших предстает черный «воронок», комната допросов, пропагандистские плакаты. И повсюду – фотографии людей, которые были убиты здесь.
Второй этаж повествует о системе ГУЛаг с картой расположения лагерей, с историей сопротивления. Здесь можно просмотреть видео, где охранник спокойно рассказывает о процедуре казни заключенного, ознакомиться с документацией того периода, в том числе с выдержками из выступлений Гитлера и Сталина.

Временные выставки

Периодически Дом террора в Будапеште проводит тематические выставки, посвященные кровавым режимам и персоналиям сопротивления. В частности, большим интересом публики пользовались экспозиции и лекции на тему «Ленин – немецкие деньги против России», «Борцы за свободу цыган», «1956 – свобода и независимость», «Русский патриот Александр Солженицын», «Английская совесть – Йозеф Минсенти».

Далеко не все историки считают Дом террора предельно честным. Есть мнение, что, несмотря на правдивость рассказанных в нем историй, имеется некоторая однобокость освещения событий. В частности, нет ни слова о сотрудничестве венгров с фашистской Германией, акцентировано внимание на советских репрессиях, и лишь походя говорится о нацистских.

Как добраться?

Найти Дом террора в Будапеште несложно, до него можно доехать на:

метро до станции «Улица Вёрёшмарти» (ветка М1);
трамваях №№4 и 6 до остановки «Октогон»;
автобусе №105 до остановки «Улица Вёрёшмарти»;
троллейбусах №№73 и 76 до остановки «Улица Вёрёшмарти».

Столица Бангладеш: 5 дней в ужасном мегаполисе

Стюардессы Air Arabia, с которыми я подружился по ходу пятичасового полета из ОАЭ в Бангладеш, охарактеризовали столицу страны так: “Их ужасно много, они все бегают туда-сюда, писают по углам, дышать нечем от загазованности, и криминал. ну, своеобразно, удачи вам”.

При этом девушки сопроводили свои слова жестами, изображающими суету. Я спросил: “Примерно как в Индии?”, но те отрицательно зацокали языками: “Нет, там намного хуже, чем в Индии”.

Ох уж эти пожелания удачи, высказываемые с жёсткой иронией, не обещают они ничего радостного. Испытание впереди, чертово испытание.

Туристическая Дакка: крепость Лалбах и Розовый дворец

Две эти достопримечательности примерно соответствуют по важности Кремлю и собору Василия Блаженного для россиян. Иными словами, не просто “еще одна крепость”, а именно достопримечательность номер один, куда возят всех туристов, посещающих Бангладеш. Этот импозантный дворец расположен на набережной Бурхи-Ганги, буквально в полусотне метров от чудовищно замусоренного берега и тысяч лодок, снующих по реке. Поэтому, сразу хочу предупредить: дворец красивый, но вонища как возле дворца, так и внутри него стоит невыносимая. Постарайтесь с этим смириться и получать эстетическое удовольствие.

Итак, вход во дворец стоит 5 така ($0,04) для бангладешцев и 75 така ($0,95) для туристов. В стоимость билета входит посещение филиала Национального музея Бангладеш, который разместился внутри дворца. Забегая вперед замечу, что музей очень так себе: попытка восстановить подобие былой роскоши и показать это туристам. По факту: пыльно, мрачновато, ничего особенного. И вот еще что – фотографировать внутри нельзя, проверяют строго, на входе требуют фотоаппараты сдать. При этом, если есть желание, то снимать на телефоны можно. Поди пойми этих странных людей. Что конкретно они пытаются скрыть от фотографирования – непонятно.

Дворец построен в 1869 году, здесь на протяжении полувека находилась резиденция даккских навабов (“наваб” на урду значит властитель, наместник), в XIX веке игравших важную роль в Бенгалии и Юго-Восточной Азии в целом. Они владели чайными плантациями, мануфактурами, портами. Они же были назначены англичанами в качестве наместников Бенгалии. В конечном итоге, сотрудничество с колонизаторами вышло им боком. С уходом англичан и становлением независимой Республики Бангладеш, построенной на президентском правлении, навабам более не оставалось места на этом празднике новой жизни. Дело в том, что Розовый дворец долгое время считался пережитком прошлого и символом колониализма. Он переходил из рук в руки, ветшал и разграблялся. Только в 1985 году правительство страны решило навести порядок и превратить дворец в музей. К сожалению, к тому времени был уничтожен прекрасный парк вокруг, а на его месте выросли трущобы. Еще немного, и сам дворец постигла бы та же участь. К счастью, этого не произошло, и остатки былого величия мы можем наблюдать и сегодня.

На территории дворца самая большая концентрация иностранцев во всей Дакке. Бангладешцы, которым жаль 5 така за вход, но очень хочется увидеть белых мистеров и их дам, толпятся у ворот. Ощущение, что вы – зверюшки в зоопарке, а они зрители. Милые и непосредственные.

После посещения Розового дворца вы можете либо прогуляться пару километров пешком через старую Дакку, либо сесть на рикшу и проехать. Предупреждаю, идти будете долго, а вокруг жизнь, бьющая через край. Да и хитросплетение улочек такое, что мы несколько раз сбивались с пути. Вы спросите, а куда мы шли? Отвечаю – в крепость Лалбах (Лал-Багх). После примерно полутора часов плутания непонятно где (назовем эту часть Дакки “Старым городом”), вы выходите к крепости. Билет стоит 2 така для местных и 100 така для туристов. Это не крепость в стандартном ее представлении. То есть, она была когда-то крепостью, а теперь “вросла” в трущобы и попросту огорожена каменным забором. Тем не менее внутри весьма интересно.

Лалбах – это незаконченный моголами укрепленный дворец, построенный в 1678 году, переходивший впоследствии из рук в руки между местными правителями. В 1857 году форт был взят штурмом британцами, и долгое время в нем размещалась британская армия.

На территории крепости расположена мечеть, большой резервуар, хаммам и гробница Биби Пари, дочери одного из последних моголов, правивших Бенгалией.

Крепость скорее напоминает парк, где любят уединяться влюбленные пары.

Здесь довольно чистое и тихое место, где вы можете расслабиться эмоционально от суеты и шума Дакки, а кроме того ослабить хватку своего рюкзака – маловероятно, что вас обчистят карманники. Хорошее место. Серьезно, без всякой иронии.

Государственный университет Дакки

Удивительно, но этому весьма интересному месту – Государственному университету Дакки – путеводители по Бангладеш практически не уделяют места.

Какая-нибудь сто сорок восьмая по счету мечеть – да, пожалуйста. А о прекрасном университетском кампусе, являющемся шедевром колониальной архитектуры начала XX века – почти ни слова.

Читайте также:

Сколько зарабатывает каменщик

Комплекс зданий, возведенных в 1904 году, и главное здание, которое вы наблюдаете на фото, это бывшая мэрия Дакки, City Hall. И названо оно было в честь лорда Керзона (Lord Curzon), британского генерал-губернатора Индии. В 1921 году, после разделения Бенгалии на западную и восточную части (последняя позднее и стала Республикой Бангладеш), здесь открылся университет, крупнейший в стране.

А еще здесь, в 1948 году, пакистанский губернатор Мохаммед Али Джинна провозгласил, что отныне урду станет единственным языком страны (напоминаю, что до 1971 года Бангладеш являлся частью Пакистана), и с этого дня началась борьба бангладешцев за независимость.

Войдя в любой из корпусов, вы явно ощущаете – время остановилось: изящные лестницы и перила, скрипучие деревянные полы, массивные деревянные двери аудиторий.

На досках объявлений висят оценки за экзамены.

Кажется, не поменялись даже столы, за которыми студенты-химики работали 100 лет назад.

После занятий студенты спешат на автобусы, оцените эти двухэтажные музейные экспонаты. Надо будет поискать в сети, каким образом лондонские автобусы попали в Бангладеш: отправлены в качестве гуманитарной помощи или кустарными методами изготавливаются прямо в Дакке?

Музей военной истории и техники в Дакке

Честно скажу, в Бангладеш нет серьезных музеев, по которым вы можете днями и часами бродить, обнаруживая за очередным поворотом то творения Шагала, то Родена. Даже самый солидный музей страны с его более чем скромной коллекцией (британцы утащили все, что смогли), темными залами с перегоревшими лампочками, пылью, скрипучими половицами, тяжелым запахом, несущимся из давно не мытого туалета, напомнит вам эдакий захолустный музей народного творчества в колхозе “Красные ключи” Курганской области.

Товарищи бангладешцы, все понимаю: бедность, перенаселенность, жаркий климат. Но, черт возьми, туалеты вы вычистить можете в национальном музее? А стенды протирать тряпочкой хотя бы раз в месяц – слабо? Наверное, слабо. Посетив филиал национального музея в Розовом дворце, я решил с бангладешскими экспозициями завязать. А побывав в даккском зоопарке, искренне вздрогнул от условий, в которых содержатся зверюшки, и даже не стал фотографировать. Зато, вычитав про наличие Военного музея, решил именно туда и сходить!

Этот абсолютно неизвестный среди туристической братии музей мне понравился. Находится на территории воинской части, поэтому вход через вполне официальный КПП, где у вас могут спросить паспорт. Говорите, что идете в музей – они вас пропустят.

В здании музея вам покажут фильм про Great liberation war 1971, когда Бангладеш добился независимости от Пакистана. Там же неплохая коллекция легкого вооружения, местной геральдики, картин на тему сражений, портретов бангладешских генералов и простых шахидов.

Очень милая девушка-офицерша (я бы сказал – красавица), которую к нам приставили в качестве гида, скорее с интересом наблюдала за нами, чем пыталась рассказать что-то новое об истории Бангладеш.

Когда я фотографировал портреты начальников штабов армии Бангладеш, в зале появился некий старший офицер, и девушка тут же начала с придыханием говорить, показывая рукой на первого из генералов: “This is our chief of staff, honorable. “, на слове “honorable” она запнулась, забыв, видимо, как его правильно произносить. Я ей пришел на помощь со словами “In brief, this man is brave!”, девушка согласно закивала головой: “Yes, he is brave!”. Про себя же я подумал: “Ворюга и коррупционер последний, скорее всего”.

Перед музеем выставка тяжелой техники.

Ниже – очень ценный экспонат, это ствол (!) танка, участвовавшего в арабо-израильской войне 1973 года. Сам танк, полагаю, остался на поле боя без пушки.

Юго-Восточная Азия, 2016: галопом по «азиопам»

Вступление

В июле 2016 года неожиданно выпала поездка по работе в Бангкок с необходимостью скоротать там целую неделю. Дела были в первый день и в последний, а посередине — пустота. Её я решил заполнить осмотром близлежащих стран.

Приготовление

В Таиланд, Лаос, Филиппины россиянам виза не требуется. Для Мьянмы я заранее получил электронную визу через интернет, её выдают всего за сутки. В Брунее транзитную визу можно получить в аэропорту. А можно и не получить. Подробности расскажу ниже. В Бангладеш виза получается по прилёту за 20 минут, если нет очереди, и 51 доллар.

Перелёты покупал заранее за неделю до поездки. Столкнулся впервые с интересной системой, когда, приобретая билет эконом-класса, спустя несколько дней авиакомпания предлагает тебе либо повышение до бизнеса с большой скидкой, либо устраивает аукцион на свободные места, и те, кто предложат больше, выигрывают. Я ставил самый минимум и всё равно получал повышение.

Внутри городов передвигался в основном на такси и два раза на моторикшах. Общественным транспортом нигде не воспользовался.

Все отели были забронированы заранее на «Booking.com» под даты прилётов и отлётов. В среднем сутки проживания обходились в 5000 RUB, брал отели 4 или 5 звёзд ближе к центру посещаемых городов.

По утрам завтракал в отелях, днём — в самолётах во время перелётов и в бизнес-залах аэропортов. Общепит посещал только в последний день в Бангкоке «Sky Bar» при отеле, в который с удовольствием бы вернулся снова.

Расчёты с отелями вёл только банковскими картами. Наличные использовал для магазинов и проходов к достопримечательностям, для такси и моторикш.

Брал удобную для долгого хождения обувь и подходящую погоде одежду. Из необычного упаковал в рюкзак спиртовые салфетки для Мьянмы, потому что по всем буддийским храмам ходить разрешается строго босиком. Для Бангладеш взял антисептик для рук и марлевые повязки на лицо, потому что в передачах об этой стране ведущие жаловались на невыносимый запах и высокую опасность подхватить заразу. Но ничего не пригодилось, запахов не было.

В целом вещей было немного, чтобы ограничиться ручной кладью и не терять времени на получение и сдачу багажа. Жидкие средства вроде геля для волос разлил дома по небольшим флаконам и запаковал в целлофановый пакет, благодаря чему личный досмотр в аэропортах проходил чрезвычайно быстро.

Поездка

Список посещённых стран и мест

В Лаос прилетел из Таиланда, расстояние совсем небольшое, час лёта от Бангкока до Вьентьяна. Первое впечатление: Лаос — бедная копия Тая двадцати лет назад: те же храмы, те же моторикши, экзотические фрукты, невзрачные домики и дешёвые цены. Крошечный международный аэропорт, больше напоминающий сельский автовокзал. На такси до центра города можно доехать за 66000 LAK (около 500 руб.). Билеты в достопримечательности стоят 3000–5000 LAK (25–40 рублей). Моя любимая питайя («драгон фрукт») — 9000 LAK (75 руб.) за штуку. Зато банкоматы дерут комиссию за снятие наличных — минимум 20000 LAK (160 руб.) за выдачу, поэтому берите сразу больше.

Храм Пхакео

Основные достопримечательности Лаоса — буддийские храмы. Начинаю с «Пхакео» (Haw Phra Kaew), построенного в 1565 году и хранившего драгоценную королевскую статуэтку «Изумрудного Будды». В 1778 году тайцы захватили город, разрушили храм, а фигурку выкрали в Бангкок, где она находится по сей день как одна из главных национальных святынь. Лаосцы долго просили соседей вернуть её, но тайцы сделали и возвратили в храм копию, а оригинал оставили себе. Вокруг здания разбит милый французский сад с неповторимой европейской атмосферой гармонии и спокойствия. Внутрь храма попасть не удалось, он находился на реконструкции.

Храм Сисакет

Через дорогу от него расположен известный Храм «Сисакет» (Wat Si Saket). Он достаточно новый, 1818 года, но почему-то стал популярнее предыдущего. Построен в типичном тайском стиле, некоторые фотографии буквально точь-в-точь копирка моей давней поездки в Бангкок. За схожесть он не был разрушен при захвате города тайцами и остался единственным нетронутым зданием во время военного конфликта. Окружают храм по периметру около 7000 будд, сделанных из глины, серебра, дерева и бронзы, а внутри находится главная статуя Гаутамы Будды XVIII. Но фотографировать её нельзя. Опять эти абсурдные правила и ограничения.

Президентский дворец

В ста метрах от храма на перекрёстке за забором виден «Президентский дворец». Его строительство тянулось несколько десятилетий и закончилось лишь в 1986 году. К сожалению, он закрыт для посетителей.

Ступа Тхат Дам

От дворца идти десять минут до ступы «Тхат Дам». Вокруг неё лаосцы зачем-то сделали перекрёсток с круговым движением автомобилей, и туристам надо постараться не попасть под машину, перебегая дорогу. Является самым старинным сооружением Вьентьяна примерно XV века. Как и с предыдущими достопримечательностями, эту так же не обошла стороной горячая любовь соседа: изначально ступа была покрыта настоящим золотом, но во время захвата тайцами в XVIII веке завоеватели сорвали весь драгоценный металл. Теперь повсюду проглядывает чёрный кирпич и зелёный мох.

Триумфальная арка Патусай

До следующего популярного туристического места добираться пешком придётся около получаса. Там вы увидите лаосскую копию парижской Триумфальной арки — «Патусай» (Patuxay). Оригинал с Елисейских полей послужил вдохновением местным архитекторам, но в первую очередь были учтены национальные традиции. Посвящённая лаосцам, погибшим в войне за независимость с Францией, её в шутку называют «стоячей взлётной полосой», потому что на строительство арки ушёл весь бетон, закупленный изначально для нового аэропорта. На лавочки в прилегающем парке цемента явно не хватило, пришлось устанавливать бесплатные с рекламой от нашего российского «Билайна». К слову, спонсорские лавочки в Лаосе очень распространены: видимо, власти не хотят тратить деньги на нормальные конструкции и не понимают, сколь ужасно выглядят подобные вещи.

Стоило спуститься с арки вниз, как полил дождь. Пришлось ждать, пока он пройдёт. В это время на меня обратили внимание местные жители. Подошёл парень лет 18-ти и попросил сфотографироваться с ним для Инстаграма. Почувствовал себя Брэдом Питтом. Европейцы в Лаосе ещё в диковинку.

Отвлекусь на описание общей туристической инфраструктуры города. Её нет — Азия! Передвигаться туристу крайне сложно: мало того, что на пешеходных переходах никто не пропускает и норовит задавить, так и местные кретины паркуются прямо на тротуарах. Обойти их нельзя, только выходить на проезжую часть, где несётся нескончаемый поток машин и мопедов. Очень рискованно! Хотелось пройти прямо по крышам этих гадов. В России так бы и сделал, но в Лаосе не хотелось пропустить свой вылет из-за разбирательств в полиции. Друзья, паркуйтесь правильно! Хочется, чтобы наша страна была цивилизованной и не опускалась до уровня азиатщины.

Великая ступа Тхат-Луанг

Вот так, матерясь и чертыхаясь, я дошёл до Великой ступы «Тхат-Луанг». Почему-то исторически она оказалась на отшибе, но является самой главной достопримечательностью не только Вьентьяна, но и всего Лаоса. Именно эта ступа изображена на гербе страны. Возведена в 1566 году, когда сюда была перенесена столица государства. Сегодня в комплексе «Пха Тхат Луанг» расположена резиденция буддийского патриарха.

Возле храма постоянно ожидают несколько моторикш. С одним из них договорился доехать за 30000 LAK (250 руб.) до набережной реки Меконг. По пути замечаю, что в Лаосе много дорогих автомобилей: Porsche Cayenne, BMW X5 и X6, Toyota Land Cruiser 200 и так далее, и все самых последних модификаций. Ещё одно отличие Европы от Азии: в западном мире неважно, какая у тебя машина, главное — насколько развита твоя страна. В азиатском мире всё наоборот: мечтой является промчаться на люксовом автомобиле, купленном на последние деньги, среди гор мусора и развалин.

Река Меконг

Река Меконг разделяет Лаос и Таиланд: на том берегу уже другая страна. По воде рассекают рыбацкие моторные лодки, пограничных вышек нет — переплывай и беги, куда хочешь. Меконг — самая длинная река Индокитая протяжённостью целых 4,5 тыс. км. В основном её используют для промысла рыбы и рисовых посевов.

Прогуливаясь вдоль реки, меня нагнал молодой человек. Ему не терпелось поговорить с иностранцем, он с увлечением расспрашивал меня, из какой я страны, кем работаю. В странах третьего мира я всегда говорю и пишу в анкетах, что инженер — это очень уважаемая профессия и не создаёт проблем с пограничными службами и полицией (журналистам или юристам, к примеру, часто отказывают во въезде). Парень оказался студентом, учащимся на инженера-строителя, и стал сыпать меня профессиональными вопросами. Прежде, чем я от него сбежал, успел узнать, что в целом люди всем довольны, особой мечты сбежать в край, где получше, нет. Этим Лаос мне напомнил Россию середины 90-х годов: вроде и бедненько, но появляются первые богачи и деньги, которые тратятся на пускание пыли в глаза, все живут ожиданием светлого будущего.

Бруней — крошечное, окружённое Малайзией, государство с достаточно высоким уровнем жизни: по ВВП на душу населения оно опережает Россию в три раза. Источники дохода те же — нефтегазовые, поэтому внешне страна напоминает ОАЭ без выпендрёжа для туристов: видно, что деньги имеются, но на пафосные проекты не тратятся.

Правда, чтобы увидеть Бруней, российскому туристу придётся поднапрячься. Для посещения необходима либо туристическая виза, либо транзитная. Первую нужно получать заранее в московском консульстве с кучей бумажек и бюрократической волокитой. Слишком утомительно для страны, которую обойдёшь пешком за пару дней. Поэтому русские граждане стараются получить транзитную визу по прилёту. Но с ней всё непросто.

Россиянину для получения краткосрочной транзитной брунейской визы необходимо выполнять следующие условия:

Бруней должен быть реальной транзитной точкой на вашем пути из одной страны в другую (т. е. прилететь, например, из Таиланда и затем назад в него же вернуться нельзя — это не транзит);
в аэропорту у вас на руках должен быть оригинал письма с поручительством либо от авиакомпании, либо от отеля; вариант с отелем, понятно, отпадает — оригинал они вам никак не смогут передать, остаётся только авиакомпания, и возникает следующее ниже условие;
оба перелёта (из первой страны в Бруней и из Брунея в третью страну) должны осуществляться брунейской авиакомпанией Royal Brunei, потому что спонсорское письмо перед паспортным контролем могут выдать только они, и тем самым диктуют условия;
не должно быть более ранних альтернатив улететь брунейскими авиалиниями в третью страну;
если планируется ночёвка в городе, необходимо предоставить бронь отеля.

Выполнение всех пунктов даёт вам 99% шансы на успех. Если какой-то пункт не выполняется, шансы резко снижаются. Первые два правила обязательны на 100%. Второй — на 90%. Третий и четвёртый — на 40%.

В моём случае я летел из Таиланда в Бруней, и на следующий день из Брунея на Филиппины. По прилёту перед паспортным контролем показал представителю Royal Brunei Airlines второй билет и бронь гостиницы и за 5 мин. получил письменное поручительство.

Подошёл к пограничнице на контроле, она повертела документы и вызвала начальника пограничной службы. Он повёл меня в отдельную комнату, где пытался подловить, что я на самом деле турист, а не транзитный пассажир, и отказать во въезде:

— Вы просите дать вам транзитную визу. Куда вы летите из Брунея?
— На Филиппины.
— Когда?
— Завтра в 12 часов.
— А почему вы летите на Филиппины завтра? Есть рейс сегодня через два часа, вы могли полететь на нём.
— (К этому вопросу я не был готов.) Эээ… Я устал. У меня накануне было много перелётов, вчера два, сегодня с утра уже два. Я не выдержу третьего, хотелось бы отдохнуть, нормально поесть в ресторане, а не в самолёте, принять душ в отеле, выспаться.
— Вы можете долететь до Филиппин и там отдохнуть, всего чуть более двух часов полёта.
— Ну что вы! Третий полёт за день, это слишком тяжело. Поэтому покупал билеты с расчётом, что отдохну в вашей стране и полечу на следующий день дальше. Ведь это же законно!
— Гражданам вашей страны надо предварительно получить визу.
— Но я лечу транзитом.
— Почему вы заранее не получили брунейскую визу?
— В Тиматике говорится, что для транзита виза не нужна. Она получается на месте.
— Что такое Тиматик? Это ваш туроператор?
— Нет, это международная система, содержащая информацию по визовым требованиям всех стран мира.
— Я такую не знаю. И что вы хотите посмотреть в Брунее?
— Ничего не хочу, я же не турист. Хочу лишь поужинать, помыться и лечь пораньше спать. А завтра улететь.

Начальник задавал ещё много вопросов, размышлял, звонил начальству, но придраться было не к чему. Проверил бронь отеля, спонсорское письмо, обратный билет. Сказал оплатить 4 доллара за визу и вернул паспорт. Всё заняло чуть больше часа.

Таксисты уже успели разобрать всех пассажиров и покинуть аэропорт. Мне повезло, я поймал последнего. Он сказал по дороге, что в Брунее всего сорок четыре автомобиля такси. Когда прилетает рейс, они недолго ждут пассажиров и затем все уезжают в город. Так что мне очень повезло его застать. Стоило такси до города 25 BND (1200 руб.), а обратно в аэропорт на следующий день — 20 BND (950 руб.).

Мечеть Омар Али Саифуддин

Сам город маленький, особых достопримечательностей нет, кроме пары зданий. Главный символ страны — мечеть. Она действительно красивая и днём, и ночью с подсветкой. Обычные же здания для жителей — простые серые цементные коробки с окнами. Но везде чисто, на дорогах порядок, люди очень добродушные и стремятся помочь. Те же таксисты не стараются вас обмануть, что большая редкость, а для арабской страны и подавно.

Достопримечательности Дакки.

По улицам Дакки, мы покатаемся в следующем посте а сейчас проедем по самым красивым местам столицы Бангладеш.

Храм Дакешвари (Dhakeswari Temple).

Согласно легенде, храм был построен царем Баллала Сеной в 12-м веке.

Храм считается неотъемлемой частью культурного наследия Бангладеш.

Оригинальная 800-летняя статуя в храме была разрушена войсками Западного Пакистана во время войны за независимость Бангладеш в 1971 году.

Храм также был поврежден во время нападений различных групп мусульман в 1989-90 годах.

Сейчас вокруг храма стоит вооруженная охрана.

Мечеть Звезды (Star Mosgue).

Находится в старой части города.

Мечеть имеет декоративный дизайн и украшена в интерьере мотивами синих звезд.

Была построена в первой половине XIX века. Имеет 5 куполов и 4 минарета. Али Жан Бепари (Ali Jan Bepari), местный бизнесмен, финансировал реставрацию мечети и добавил новую восточную веранду.

Поверхности были оформлены в стиле Чайнитикри (мозаика из осколков китайской керамики), популярном в 1930-х.

Мечеть, не представлявшая до этого исторической значимости, стала одним из немногих оставшихся архитектурных сооружений с подобным оформлением.

В 1987 году было сделано расширение молельного зала, что позволило добавить еще два купола.

В верхней части восточного фасада изображены также полумесяцы.

Внутри также используется техника Чайнитикри, но несколько по-другому, используются плитки разной текстуры, из которых выложены как звезды, так и цветочные орнаменты, в том числе изображены и вазы с цветами.